Отдать Курилы, а потом Крым? Андрей Окара о том, что напрягает Путина и россиян

Япония готова подписать мирный договор с Россией в обмен на 2 острова Курильской гряды, а не на 4, о чем говорилось раньше. Такая неподтвержденная информация появилась в Сети 21 января. На 22 января назначены тематические переговоры в Москве.

Может ли обмен состояться? Какие последствия это будет иметь для режима? Почему в РФ так беспокоятся насчет двух небольших островов и совершенно не обращают внимания на тот факт, что Китай планомерно захватывает Сибирь и Дальний Восток?

На эти вопросы UAportal ответил политолог Андрей Окара.

Cейчас ситуация действительно довольно многомерная. Если подобное соглашение будет заключено, то тема России как одной из победительниц во Второй мировой войне получит новый потенциал для развития.

Вопрос то о 4, то о 2 островах Малой Курильской гряды периодически всплывал после 1945 года — и при Хрущеве (в частности, есть известная Декларация 1956 года, по которой прекращалось состояние войны между СССР и Японией и после заключения Мирного договора Москва обещала вернуть Токио острова Шикотан и Хабомаи), и при Горбачеве, и при Ельцине. Теперь вот при Путине тоже.

Читайте: Подлежат стиранию из актуального бытия: Андрей Окара о врагах Путина

Если помните, еще Солженицын в 1990 году в своем памфлете "Как нам обустроить Россию?" советует отдать все четыре острова — мол, толку с них России никакого, а для Японии это прямо Земля Обетованная.

За все эти без малого 75 лет вопрос с островами упирался примерно в один и тот же набор проблем, которые сохраняют свою актуальность и до наших дней: боязнь американских военных баз, которые США может размещать по всей территории Японии, а также перераспределение территориальных вод, в которых, как считается, много рыбы, огромных камчатских крабов и иных морских чудищ. То есть для России эти то ли два, то ли четыре острова ценны и с экономической, и с геополитической точек зрения. И, вместе с тем, их содержание требует немалых бюджетных затрат, а с этим в России всё тяжелее.

Но еще есть внутрироссийский политический аспект. А именно: еще до повышения пенсионного возраста в РФ эксперты делали выводы о том, что власть настолько популярна, что всё, что она ни сделает, всё, что она ни скажет, народ схавает, и народу будет очень легко объяснить правильность действий власти. Так до определенного времени и было: на волне крымского воодушевления народ соглашался откушивать любые, в том числе непопулярные, решения власти. Поэтому можно было не переживать, что люди не так поймут историю с островами. Риски были, но они представлялись несущественными.

Но так же точно думали, что народ не заметит и повышения пенсионного возраста. А уже прошедшим летом оказалось, что это не так. Оказалось, что народ не готов полностью, безраздельно, безальтернативно, безоговорочно доверять власти. Оказалось, что контракт, консенсус, взаимопонимание между властью и населением распадается.

Читайте: Россия поглощает Беларусь. Андрей Окара об аппетитах Путина

В вопросе Курильских островов однозначной гарантии, что народ все это воспримет на "ура", нет. Тем более, часто проводятся параллели с Крымом: дескать, если мы отдаем или продаем острова Японии, значит, что мы и Крым должны отдать? Как же так? Путин ведь "собиратель земель", и вдруг "собиратель земель" что-то отдает? Как такое может быть? Этот вопрос сейчас очень серьезно возник в общественном сознании — особенно в тех кругах, в которых принято считать, что "Кремль предал Новороссию".

Параллель по поводу Крыма возникает как бы сама собой, и это реально напрягает людей. Есть еще несколько факторов, которые очень серьезно усложняют эту проблематику для нынешнего политического режима. В частности, это недавнее решение суда в Грозном по поводу долгов за газ. Суд списал все долги за газ в Чечне. Создался опасный для внутриполитической российской ситуации прецедент, который может стать даже "точкой невозврата" и подорвать всю систему власти. Последствия могут быть совершенно катастрофическими.

В то же время для Японии тема возвращения островов не просто крайне значима — она имеет экзистенциальный характер. Для нее это вопрос исторической справедливости, принципа и всего остального, хотя, как это ни странно, эти острова были освоены Японией и Российской империей приблизительно в одно и то же время, а потом переходили туда-сюда между Российской империей / СССР и Японией. Более того — аборигенные жители островов — айны, они были истреблены и теми, и другими колонизаторами.

Читайте: Кто страшнее – Зеленский или Тимошенко? Андрей Окара об интересном феномене Украины

Почему такое пристальное внимание к этим двум островам и никакого внимания к тому, что творится в Сибири и на Дальнем Востоке?

То, что творится в Сибири и на Дальнем Востоке, по моим ощущениям, больше волнует Украину, чем Россию. В России эта проблема не дискутируется, ее нет в повестке дня. В общественном сознании она время от времени возникает, но потом исчезает — мол, Китай нам друг, брат, нападать на Россию не станет. Конечно же, об этом больше должны беспокоиться россияне, но, наверное, украинцы боятся, что со временем могут оказаться жителями украинско-китайского приграничья.

Разумеется, вопрос китайской экспансии сложный. С одной стороны, есть китайская бурно развивающаяся экономика, которая всех опережает, есть страна, в которой живет то ли полтора миллиарда, то ли еще больше людей — то есть в 10 с чем-то раз больше, чем в России. И если говорить о территории, которая граничит с Китаем, то это колоссальная катастрофа. Китайская цивилизация совсем непонятна для европейцев — у них есть ощущение "долгого времени". Для них нормально планирование не на годы и десятилетия, а на столетия. Поэтому начинать войну, отжимать Сибирь и так далее они не собираются.

У них много мужчин и мало женщин, а с российской стороны наоборот. Славянские женщины такие фактурные, а мужчины — ну как сказать, многие поспивались. Поэтому союз славянских женщин и китайских мужчин на российской территории является основой того, что через 2 поколения это будет смешанное население, которое будет осознавать себя не россиянами, а китайцами.

Таким образом, мягко, безболезненно, без каких бы то ни было военных действий вся эта территория очень естественно и органично станет Китаем. По крайней мере, такова перспектива, даже если сейчас она неочевидна.