Почему поляки будут блокировать путь Украины в ЕС
Когда в июне 2022 года Украина получила статус кандидата на вступление в Европейский Союз, я предупреждал, что процесс договоренностей с соседними странами по вопросам, не имеющим непосредственного отношения к самому членству, будет гораздо сложнее, чем классические переговоры.
Мне, как всегда, не верили и уверяли, что у Евросоюза достаточно рычагов влияния на такие страны, как Венгрия или Словакия, экономически зависящие от помощи Брюсселя. Я же считал до сих пор считаю, что главным препятствием станет именно историческая позиция Польши — и здесь уже мало кто сможет повлиять. Недавние комментарии президента этой страны Анджея Дуды я считаю не элементом предвыборной кампании, а письмом из будущего.
И дело даже не в том, какая версия истории более соответствующая реальности. Вопрос в другом: европейцы сами создали прецедент, согласно которому исторические и национальные вопросы могут блокировать процесс интеграции в НАТО и ЕС. Интеграция Северной Македонии стала именно тем кейсом, который может создать непреодолимые трудности для Украины. Кстати, еще в 1991 году в статье о независимости Македонии я назвал ее "Украиной Балкан". И не потому, что предполагал нынешние события с интеграцией, а потому, что понимал: сложные отношения с точки зрения идентичности, которые у Македонии с соседями, можно сравнить только с украинскими проблемами.
Мероприятие в свое время согласилось с тем, что позиция Греции по конституционному названию Македонии может стать препятствием для вступления страны в НАТО и ЕС. Если быть циничным, Македонии просто повезло с масштабным экономическим кризисом в Греции, который временно ослабил влияние традиционных политических партий и позволил сформировать правительство ультралевых радикалов, которые не были настолько зациклены на истории и могли действовать вопреки мейнстриму.
Ни одна классическая политическая партия Греции, правая или левая, никогда бы не согласилась с тем, чтобы Македония сохранила в своем названии слово "Македония". И ни одна политическая сила в Македонии никогда добровольно не отказалась бы от этого слова. Но у Скопье просто воспользовались "окном возможностей", хотя македонские правые национал-демократы, ныне управляющие страной, этого компромисса до сих пор не признают. Так или иначе, Северная Македония стала членом НАТО.
Однако на этом проблемы не завершились: в игру вступила Болгария, претензии которой к Северной Македонии оказались гораздо глубже, чем греческие, поскольку касались не названия, а самой истории, идентичности, вопросов болгарского присутствия и требуют конституционных изменений гораздо более широкого характера.
Европейцы вместо того, чтобы посоветовать болгарам решать эти вопросы уже в рамках самого ЕС после вступления Северной Македонии, начали советовать македонцам изменить собственное законодательство, чтобы открыть путь к началу переговоров. И здесь важно помнить, что Болгария по влиянию в Евросоюзе даже не Венгрия.
Именно поэтому у меня практически нет никакого сомнения, что процесс европейской интеграции Украины может быть отложен на многие годы. Если у власти в Польше будут ультраправые, которые уверенно шагают к этой цели, они заблокируют процесс по историческим соображениям. Если же у власти будут либералы, они будут блокировать процесс по экономическим причинам, хотя будут объяснять это историческими вопросами. Прямо с либералами еще можно будет попытаться найти понимание, если удастся договориться об экономических компромиссах. А с ультраправыми договориться не удастся в принципе.
И нам придется ждать своего "окна возможностей" — смены власти в Венгрии или масштабного экономического кризиса в Польше, который коренным образом изменит политический ландшафт страны.
Единственное, что может реально повлиять на наших соседей — это не логика здравого смысла, а страх перед тем, что Украина, оставленная за дверью Европы, рано или поздно станет частью России, которая таким образом не ослабнет, а усилится только за счет их близорукости.
К сожалению, надежд на то, что это понимание возобладает, у меня становится все меньше.